Стоит отметить, что количество евреев в Закарпатье до второй половины 18 в. была очень незначительной. В это время растущее количество беглецов-евреев начало прибывать к северо-восточной части Венгерского королевства с Польско-Литовской Речи Посполитой, спасаясь от погромов, связанных с восстанием гайдамаков в Украине и политической нестабильностью в результате трех разделов Речи Посполитой и ее окончательного исчезновения с политической карты Европы. С другой стороны, во времена правления императора Иосифа II, который был сторонником Просвещения, именно Австрийская империя реализовала Толерантный патент (1781), которым было устранено много юридических ограничений, с которыми евреи сталкивались в других европейских странах.
Процесс переселения евреев в Закарпатье в конце ХVІІІ-ХІХ в. в. стал почти взрывообразным. Когда, например, в Мукачево в 1660 году жил только один еврей, то в 1824 году уже каждый третий житель Мукачево был им. Впоследствии Мукачево стало почти вполне еврейским городом.
В 1700 году в Ужгороде жили всего две еврейские семьи, а в 1724 году там уже существовала целая еврейская община. В 1730 г. во времена главного ишпана Ужанской доминии И. Другета был положительно решен вопрос об их гражданстве. В 1860 г. евреи уже составляли почти 28% горожан (при 30% украинцев и 40% венгров), имели свой религиозный центр, управление рабината, главную синагогу с несколькими филиалами, позже гимназию, горожанскую и приходские школы, ритуальную купальню, отдельное кладбище.
Во всей Венгрии с 1785 по 1870 гг., численность евреев возросла в 8 раз. О стремительном росте их количества свидетельствуют такие данные: если в 1869 году статистикой было зафиксировано 543 186 человек, в 1880 г. – 624 738, то в 1890 г. – 707 472, что составляло 4,77 % всего населения. В одной столице численность евреев тогда достигала 122 тыс. Недаром тогдашние шутники называли ее Юдапештом. Исследователи объясняли это двумя причинами: естественной, то есть многодетностью семей, и интенсивной миграцией из соседней Галиции.
В целом евреи, которые поселились на Закарпатье, так же, как в других частях Центральной и Восточной Европы, были евреями-ашкенази, они разговаривали на языке идиш. Подавляющее большинство принадлежало к ультраконсервативного религиозного направления хасидизма,последователи которого были преданными адептами т. н. ребе-чудотворцев и поэтому Закарпатье вскоре стала пристанищем крепких хасидских династий.
Историками и этнологами отмечен целый ряд специфических черт закарпатских евреев: чрезмерная верность традициям и прочная самосознание. Здесь, например, сионизм одержал влияния среди молодежи несравненно меньше, чем в других регионах. Закарпатские евреи упорно не желали погружаться в иррелигиозный двадцатый век. Кроме того, закарпатские евреи очень строго придерживались эндогамии. На территории нынешней Закарпатской области до Второй Мировой Войны доля смешанных браков составляла «жалкие 0,9%», в то время как в строгих общинах Словакии – 5, а на Моравии – 30.
Евреи Закарпатья были последними средневековыми евреями в Европе. В отличие от более космополитических частей континента они жили на своеобразном острове традиционного стиля жизни, более изолированном от секуляризационных воздействиям, чем любая другая территория еврейского поселения в Восточной и Центральной Европе.
Этот замкнутый мир, непонятный для постороннего глаза, прекрасно воспроизвел в своей книге «Голет в долине» известный чешский писатель Иван Ольбрахт (кстати, его отец был скрещенным евреем, поэтому он знал немало еврейских секретов). По сути Ольбрахт создал то же, что Исаак Бабель в своих «Одесских рассказах» – еврейский миф Закарпатья. Но одесская ситуация существенно отличалась от закарпатской. Евреи в Карпатах в XX веке стали преимущественно работающим элементом. Они трудились не только на стройках, лесопилках, в ремесленничестве, мелком сельском хозяйстве, на гужевом транспорте, но и в кузнях или даже-промышляли попрошайничеством. Однако, уже в Ольбрахта четко прослеживается ситуация упадка еврейской общины в 1920-1930-х гг. Более состоятельные уезжали ближе к столице или в более богатые страны. Оставались нищие, которым с каждым годом труднее удавалось сводить концы с концами.
Однако евреям удавалось выжить в самых сложных ситуациях. Удавалось это им прежде всего благодаря тому, что они всегда помогали друг другу. В их священных книгах записано, что десятую часть заработка следует отдать на благотворительность. И они это делают, помогая бедным соплеменникам. А удивительная еврейская солидарность, которая помогала им выстоять и не раствориться среди многочисленных народов и вер, давно стала притчей во языцех.
Закарпатье в XIX – первой половине XX в. была известна как “земля шнореров” из-за большого количества евреев, которые жили как “шнореры”, то есть бродяги, которые собирали милостыню в соседних землях. Можно утверждать, что попрошайничество было приемлемым и даже считалось благородным способом зарабатывать на жизнь, однако это вызвало вражду со стороны других людей, у которых также не было достаточных средств для собственного пропитания.
В общем Закарпатье традиционно было территорией с низким уровнем жизни. Такая бедность и нищета оставались одной из характеристик региона на протяжении целых веков. Такие районы, как Верховина и особенно комитат Мараморош были известны своим убожеством, в них жили еврейские семьи с большим количеством голодающих, одетых в лохмотья, детей, которые росли в очень тяжелых условиях. Их родители, представители бедноты горных сел, жили в таких же нищих условиях, которые и их соседи украинцы. Жители лесных районов могли зарабатывать на случайных тяжелых физических работах, нанимаясь в качестве чернорабочих, грузчиков и лесорубов. В более плодородных низинных местностях много евреев занималось сельским хозяйством: как собственники земельного участка выращивали овощи, пшеницу и виноград, а также выкармливали скот или работали молочниками. Среди евреев Закарпатья были крестьяне-земледельцы, некоторые из них имели небольшие приусадебные земельные участки, где они выращивали овощи и содержали небольшое поголовье скота и таким образом обеспечивали свое пропитание. У некоторых не было и этого, и они вынуждены были зарабатывать, нанимаясь на работу к более зажиточных земледельцев – евреев или неевреев. Некоторые на время полевых работ мигрировали в Панонську равнину в поисках работы, где им обычно платили сельскохозяйственной продукцией, которую они сами употребляли или продавали и так содержали свои семьи.
Однако, вопреки распространенному мнению о евреях как поголовно коммерсантов, только 25% из них занимались торговлей. На Верховине 90% из них зарабатывали на перевозке леса. Корчмы держали 1,4% евреев. Однако в целом торговцы и прочие владельцы в 1908-1914 годах делились в Закарпатье по национальности так: евреи – 48, немцы – 29, венгры – 21, украинцы – 0,7.
Успех в предпринимательстве евреев Закарпатья вызвал антисемитские настроения среди представителей других национальностей края. Однако, в нашем крае никогда не происходило антиеврейских погромов, как в других регионах Центральной и Восточной Европы. Обусловлено это было тем, что большая часть еврейского населения была такой же бедной, и местные украинцы, и так же тяжело работала физически, чтобы выжить.
Весной 1944-го года почти всех закарпатских евреев погрузили в товарные вагоны и вывезли в Освенцим-на крупнейшую в мире “фабрику смерти”. Из более сотни тысяч закарпатских евреев выжила только десятая часть. Остальные навеки остались в польских болотах. Но и вернувшиеся домой застали разоренные, одинокие подворья, которые напоминали о недавней семейной трагедии. Неудивительно, что значительная часть закарпатских евреев, переживших концлагерь, сразу по войне тоже эмигрировали на Запад.
В 1959 году на Закарпатье проживало более 12 тысяч евреев. Большинство из них прибыли с востока вместе с русскимии восточными украинцами. Это уже был совсем другой мир. Если хасиды стремились максимально отличаться, бережно лелея свою богоизбранность, то советские евреи наоборот – старались погромче раствориться среди «гоев» (неверных). Не было уже здесь ни языка, ни религии, ни обрядов. Ничего.
Система лепила ” простого советского человека – – срусифицированного и маргинализированного. Многие из этих евреев стеснялись своего происхождения и скрывали его даже от собственных детей. А вместе с этим исчезла и завораживающая еврейская экзотичность, так ярко описанная в произведениях Ольбрахта.
